Home

Коллекции

База знаний

МСБ

СНМБ

BahaiArc

Вера Бахаи

Блог

18

Home

Пивоваров Д. В. Вера Бахаи: история, вероучение, культ: учебное пособие для студентов

Д. В. Пивоваров

ISBN 978-5-7996-1082-1

Подписано в печать 04.02.2014. Тираж 100 экз.

Излагается спецкурс о Вере бахаи. Обсуждаются религиозное творчество лидеров бахаизма – Бахауллы, Абдул-Баха, Шоги Эффенди Раббани, а также деятельность Всемирного дома справедливости. Описываются история, вероучение и культ этой самой молодой мировой религии.

Для студентов и аспирантов, изучающих религиоведение, а также для всех, кто интересуется философско-религиоведческой проблематикой.

Рекомендовано методическим советом УрФУ в качестве учебного пособия для студентов,обучающихся по программе магистратурыпо направлению подготовки 033300 «Религиоведение».

Электронное издание: Пивоваров Д. В. Вера Бахаи: история, вероучение, культ: учебное пособие для студентов по ссылке http://hdl.handle.net/10995/35192

 

Оглавление

Введение ....................................................................................................................... 3

Глава 1

ИСТОРИЯ ВЕРЫ БАХАИ

  • § 1. Из истории Персии, родины бахаизма .......................................................... 8
  • § 2. Пророчество Баба и Вера баби .................................................................... 12
  • § 3. Бахаулла ......................................................................................................... 30
  • § 4. Абдул-баха ..................................................................................................... 41
  • § 5. Шоги Эффенди Раббани .............................................................................. 48
  • § 6. Всемирный дом справедливости ................................................................. 56

Глава 2

ВЕРОУЧЕНИЕ БАХАИЗМА:

ДОКТРИНА ПРОГРЕССИРУЮЩЕГО ОТКРОВЕНИЯ

  • § 1. О некоторых предпосылках будущего объединения человечества .......... 61
  • § 2. Бог, человек, душа, пророки ........................................................................ 72
  • § 3. Укрупнение социально-исторических общностей – первая и главная предпосылка всемирного единства человечества .................... 89
  • § 4. Научно-технический прогресс, вспомогательный язык и всемирная администрация как важные предпосылки объединения человечества ........................................................................ 112

Глава 3

ОСОБЕННОСТИ КУЛЬТА В ВЕРЕ БАХАИ

  • § 1. Предписания книги законов ..................................................................... 122
  • § 2. Молитва ....................................................................................................... 124
  • § 3. Пост .............................................................................................................. 127
  • § 4. Брак и развод ............................................................................................... 129
  • § 5. Запреты ........................................................................................................ 131
  • § 6. Похороны ..................................................................................................... 132
  • § 7. Календарь Веры бахаи ............................................................................... 133
  • § 8. Символика ................................................................................................... 135
  • § 9. Храмы бахаи ................................................................................................ 136
  • § 10. Местные общины ........................................................................................ 137
  • § 11. Вера бахаи в России ................................................................................... 138

Контрольные вопросы и задания ............................................................................ 141

Список рекомендуемой литературы ....................................................................... 143

 

Также смотрите учебные издания о религии Бахаи:

Ю. А. Иоаннесян

«Пять ладов Откровения» Баба: тематические фрагменты текста

Иоаннесян Ю. А. «Пять ладов Откровения» Баба: тематические фрагменты текста. Предисловие, перевод с персидского, примечания Ю.А. Иоаннесяна // Письменные памятники Востока. 2018. Т. 15. № 4 (35). С. 5-20.

DOI: 10.7868/S1811806218040015

Статья представляет собой краткий обзор и публикацию фрагментов одного из позднейших писаний Баба (основателя бабизма) — Пандж Ша’н, содержащего разнообразные по стилю и содержанию тексты на арабском и персидском языках. Особенностью данного писания выступает наличие в нем всех видов (ладов) того, что Баб считал своим Откровением. Тексты представляют значительную трудность для понимания и перевода, тем не менее, как показывает автор, демонстрирующий их образцы в своем предварительном переводе (впервые на русский язык), мнение об их полной недоступности для перевода и восприятия не находит конкретного подтверждения.

Ключевые слова: бабизм, Баб, религия, вера бахаи.

Полный текст статьи «Пять ладов Откровения» Баба: тематические фрагменты смотрите по ссылке на сайте журнала.

Иоаннесян Юлий Аркадьевич, канд. филологических наук, старший научный сотрудник Отдела Ближнего и Среднего Востока ИВР РАН, РФ. В коллекции исследовательских работ на сайте «Архивы — память общины» представлен довольно обширный список публикаций Ю. А. Иоаннесяна.

Также смотрите работы:


Бахаи считают тексты Баба частью священных Писаний Веры Бахаи. Можно рекомендовать перевод сборника Баб. Избранное из Писаний  – М.: Единение, 2006. – 176 с.

Ю. А. Иоаннесян

Олицетворение букв басмалы и миры бытия в вероучении бабизма

Иоаннесян Ю. А. Олицетворение букв басмалы и миры бытия в вероучении бабизма // Письменные памятники Востока. 2017. Т. 14. № 1 (28). С. 29-39.

Основатель бабизма — Баб широко применял в своих писаниях символизм букв и чисел, при этом само слово «буква» могло означать на языке Баба людей, прежде всего его первых последователей, которые вместе с основателем учения составляли «первую единицу», включавшую девятнадцать человек. Баб в своем учении проводил линии соответствий между мирами/сферами бытия, цветом, духовными реалиями человеческой природы и видами откровения, которые, согласно Бабу, символически отображались в словах тем или иным словом бабидской и исламской басмалы. В статье, посвященной рассмотрению всех этих вопросов на основе первичных источников, включая рукописи из собрания ИВР РАН, а также с учетом результатов новейших исследований в данной области выявляются линии указанных выше символических соответствий.

Ключевые слова: Баб, бабизм, религия, религиоведение, символизм священных текстов.

Полный текст статьи "Олицетворение букв басмалы и миры бытия в вероучении бабизма" по ссылке.

Иоаннесян Юлий Аркадьевич, канд. филологических наук, старший научный сотрудник Отдела Ближнего и Среднего Востока ИВР РАН, РФ


Перечень некоторых исследовательских работ о религии Бахаи и движении Баби имеется на сайте «Архивы — память общины» в разделе «Исследования».

О Бабе — Пророке-Провозвестнике в Вере Бахаи — рекомендуем отдельную страницу.

 

ДОНЕСЕНИЯ О БАБИДСКОМ ДВИЖЕНИИ

РУССКОГО ПОСЛАННИКА В ТЕГЕРАНЕ ДОЛГОРУКОГО

В МИНИСТЕРСТВО ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ

 

Документ № 1

Дело № 177, Тегеран, 1848 г. листы 4950. Из депеши

посланника в Тегеране Долгорукого министру иностран­ных

 дел Нессельроде №6,3 февраля 1848 г.

«С некоторого времени Тегеран подвергается действию злове­щих предсказаний. Сейид, известный в стране под прозвищем „Баб", который был изгнан из Исфагана, потому что являлся там причиной возмущения, и которого в прошлом году по моему требованию уда­лили от наших границ, куда сослало его персидское правительство, недавно распространил здесь маленький сборник, в котором он пред­сказывает близкое вторжение туркменов, в результате которого шах вынужден будет покинуть свою столицу.

«Эти предсказания едва ли действуют успокаивающим образом на народ со столь экспансивным характером, каким является пер­сидский народ Он уже встревожен событиями, которые, нужно на­деяться, не осуществятся, и с тревогой ждет окончания времени го­да, продолжительность и чрезмерная суровость которого в настоя­щее время прервала военные действия в Хорасане».

 

Документ № 2

Дело № 177, Тегеран, 1848 г., лист 360. Из депеши

 посланника в Тегеране Долгорукого министру иностран­ных

 дел Нессельроде № 96, 24 декабря 1848 г.

«Я уже несколько раз осведомлял императорское министерство о мусульманском сектанте, которого называют Баб. Этот фанатик, вследствие беспорядков, которые он пытался вызвать в различных провинциях Персии, удаленный по моему требованию от русских границ, находится теперь под суровым надзором в одной деревне неподалеку от Урумие. Он выдает себя за наиба (заместителя. — М. И. ) двенадцатого имама. Его вредные доктрины нашли много приверженцев, и третьего дня получено известие о том, что эти по­следние атаковали между Сари и Барфурушем жителей Мазандера­на и перебили около 100 человек, среди которых находится также и саркарде (военачальник. — М. И. ) этой провинции по имени Му­стафа хан.

«После нескольких совещаний, состоявшихся между Амиром и наиболее влиятельными вельможами Мазандерана, которые находятся в настоящее время в Тегеране, было решено, что против не­истовых сектантов будет употреблена военная сила, а принцу Малик­-Касиму-мирзе был отправлен приказ удвоить бдительность по отношению к вождю этих новых нарушителей общественного порядка».

 

Документ № 3

Дело № 177, Тегеран, 1849 г., листы 32—33. Из депеши

посланника в Тегеране Долгорукого министру иностран­ных

дел Нессельроде № 9, Тегеран, 24 января 1849 г.

«Мазандеранские дела также приняли чрезвычайно неблагопри­ятный оборот. Последние известия, полученные из этой части коро­левства, говорят, что сектанты Баба, в количестве около 2000 чело­век, восстали против генерал-губернатора провинции Махди-Кули мирзы, который был вынужден бежать».

«Два принца: Давуд мирза, сын Зилли-Султана, и Хусейн-Сул­тан мирза, сын Фатх-Али шаха, погибли в пламени подожженных их жилищ. Абдулла мирза, сын принца Мульк-Ага, убит. Сардар Аббас-Кули хан Лариджанский, которому персидским правительством было поручено принять меры против этих неистовых сектантов, на­саждающих вооруженной силой коммунизм, не расстался со своим племенем, ссылаясь на то, что у него нет ни сил, ни возможности дать им отпор».

«Позиция, которую этот мазандеранский вождь занимал по от­ношению к императорскому посольству во время его пребывания в Тегеране и о котором я уже имел честь упоминать в моем донесе­нии от 12 декабря прошлого года, даст может быть вашему превос­ходительству ключ к объяснению его поведения.

«Словом, куда ни взглянешь, всюду бросаются в глаза револю­ционные устремления.

«Везир губернатора Исфахана — мирза Абдул-Вахаб Гулиста­ни — вынужден был укрыться в бест к имаму-джума, и сейчас со­вершенно не признается власть брата матери шаха, который, несмот­ря на его чрезвычайно скандальную репутацию, был послан Амиром в качестве правителя вышеназванной провинции для того, чтобы удовлетворить требования этой принцессы и, возможно, также для того, чтобы избавиться от ее интриг. Около 2000 человек из различ­ных племен и других низших классов общества совершают всякого рода злоупотребления. Их руководителем является некий Абдул-Ху­сейн, прежний везир мирзы Неби хана».

 

Документ № 4

Дело № 177, Тегеран, 1849 г., листы 56—58. Из депеши

посланника в Тегеране Долгорукого министру иностран­ных

дел Нессельроде № 13, 10 февраля 1849 г.

«Новости из Мазандерана гораздо менее утешительны. Сектан­ты, называемые бабидами, число которых все больше и больше уве­личивается в Азербайджане и в самом Тегеране, недавно обратили в бегство племена Савад-Куха и Хазар-Джериба. Они атакуют с саблями в руках, обрекают себя заранее на смерть, как мученики, и их военный клич «О, Сахиб-Земан», являющийся прозвищем две­надцатого имама Махди, наводит ужас, которого жители Мазандерана не могут преодолеть. Эти сектанты объявили войну одновремен­но правительству и духовенству. Духовенству потому, что они не считают его способным выполнять предписания Корана, а граждан­ским властям потому, что они противятся свободному осуществле­нию духовной власти.

«Утверждают, что Аббас-Кули хан Лариджанский, посланный против них, оповестил их тайком, что не атаковал бы их совсем, но так как он не может не повиноваться шаху, то он сделает вид, что борется с ними. Сардар Лариджанский не сдержал обещания, и, как только бабиды заметили, что он собирается обрушиться на них, они убили несколько сот его людей, среди которых находились также два его племянника, так же как и много других важных лиц из его пле­мени. Вот мотивы ложные и истинные, которые побудили Аббас-Кули хана просить помощи у своего правительства и объявить ему, что он не в состоянии дать отпор этим фанатикам, ставшим отныне озлобленными врагами его племени.

«Губернатор провинции Махди-Кули мирза, со своей стороны, обратил внимание амира на необходимость послать несколько пол­ков и пушек, чтобы усмирить восставших силой оружия. Премьер-министр совещался с мирзой Мухаммедом ханом Кулбади о своевременности подобных мер. Последний возражал, что посылка шах­ских войск в Мазандеран будет иметь результатом восстание всей провинции в целом ввиду того, что жители ее в этом случае будут действовать заодно с бабидами; но, несмотря на это мнение, амир все-таки решил послать туда пушки и войска».

 

Документ № 5

Дело № 177, Тегеран, 1849 г., листы 80—81. Из депеши

посланника в Тегеране Долгорукого министру иностран­ных

 дел Нессельроде № 15, 23 февраля 1849 г.

«Известия из Хорасана не сообщают еще ничего решительного, но уже в течение двух дней говорят о новых успехах Салара в борь­бе с шахскими войсками. Впрочем, как бы ни был еще серьезен этот вопрос, он уже не занимает больше в такой мере общество с того времени, как сектанты Баба имеют, по-видимому, тенденцию уве­личиваться в числе во всех частях королевства. Амир признался мне, что их число может быть уже исчислено в 100000 человек, что они уже появились в южных провинциях, что они имеются в большом количестве в самом Тегеране и что, наконец, их присутствие в Азер­байджане начинает также сильно его беспокоить. В самом деле, но­сятся слухи, что в Зенджане они уже появились в количестве 800 че­ловек и что своим присутствием они угрожают нарушить там обще­ственное спокойствие».

 

Документ № 6

Дело № 177, Тегеран, 1849 г., листы 136—137. Из депеши

посланника в Тегеране Долгорукого министру иностран­ных

дел Нессельроде № 25, 15 марта 1849 г.

«Тревожное положение в связи с волнениями, происходящими в настоящий момент в Астрабадской провинции, требует военной ох­раны так называемых амбаров, но вплоть до сегодняшнего дня напрасно я просил у персидского кабинета соответствующей охраны в защиту от грабежей...

«В течение нескольких месяцев эмир откладывал рассмотрение моих требований: все мои ноты по этому вопросу остались без отве­та. Официальное сообщение, которое я только что получил от Му­хаммед-Али хана... оповещает, наконец, меня, что мое требование принято во внимание и что 30 человек уже назначено для охраны наших товарных складов.

«С тревогой ожидают новостей из этого края, так как в настоя­щее время далеко нет уверенности в том, что шахские войска, по­сланные против бабидов, имели какой-либо успех в борьбе против этих опасных сектантов».

«Я имею честь приложить ниже очень интересный рапорт, ко­торый только что доставлен мне от нашего консула в Астрабаде. Он излагает историю их появления в Мазандеране и подтверждает све­дения, которые я уже сам сообщил императорскому министерству, о неудачах, сопровождающих попытки властей этой провинции при­нудить их к повиновению силой оружия. Утверждают, что Малик­-Касим мирза получил тайный приказ казнить вождя этих фанатиков, который находится в заключении в крепости около Урумие. Но гу­бернатор Азербайджана отказался это сделать, боясь вызвать воз­мущение народа. Нет никакого сомнения, что подобная мера толь­ко сделала бы их еще более дерзкими и опасными».

 

Приложение к документу № 6

Дело № 177, Тегеран, 1849 г., листы 142—145 к № 25.

Копия донесения консула в Астрабаде к г-ну Российско­му

императорскому полномочному министру при дворе

персидском от 26 февраля 1849 г., № 28.

«Осенью прошедшего года прибыла из Хорасана в Мазандеран толпа последователей новообразовавшейся секты, известной под на­званием „Баби", основатель которой сейид Али-Мухаммед, именую­щий себя наместником двенадцатого имама, находится ныне в Азер­байджане».

«Пробравшись в Мазандеран, они заняли там несколько дере­вень в окрестностях Барфуруша и начали заманивать в свою секту жителей Мазандерана. Число их с самого начала быстро начало уве­личиваться Глава их — мулла Хусейн Бушруи, соединяющий отваж­ность и предприимчивость с хитростью и распорядительностью, по­вел дела этой толпы сектантов так успешно, что в скором времени число их возросло до 1500 человек. Имея в руках значительные де­нежные средства, пользуясь расположением окрестных жителей, ба­би укрепились в своем местопребывании, обвели свое убежище глу­боким рвом и на несколько месяцев запаслись как съестными при­пасами, так и всем, что нужно на случай осады.

«Губернаторы Мазандерана поняли опасность присутствия этой толпы для спокойствия области и два раза предпринимали попытки проникнуть в убежище баби и уничтожить эту толпу. Первый поход предпринят был Мухаммед-Али ханом, сыном Аббаса хана, управ­лявшим областью в отсутствие отца, а второй — новым губернато­ром Мазандеранским, Махди-Кули мирзой. Оба похода кончились бесславно для мазандеранцев.

«Одобренный прибытием Аббас Кули-хана Лариджанского, Мах­ди-Кули мирза снова собрал милицию мазандеранскую в большем против прежнего числе и предпринял новую осаду убежища этих сектантов. На этот раз приняты были вое меры, чтобы не дать ба­биям средства напасть на осаждающих врасплох; расставлены были караулы, и в лагере водворен был всевозможный порядок; одним словом, все было устроено так, что на этот раз окончательно дол­жен был решиться вопрос о том, может ли мазандеранский губерна­тор собственными средствами своими управиться с баби».

«Простояв две или три недели в виду баби, с которыми они, ка­залось, боялись схватиться, мазандеранцы решились наконец идти на приступ, но приступ был неудачен: в схватке был жестоко ранен Джафар-Кули-хан Хазар-Джерибский; племянник его Тахмасп-Кули хан убит вместе с значительным числом хазар-джерибцев. Носятся слухи, что и Аббас-Кули хан Лариджанский также тяжело ранен. Вообще урон, понесенный милициею Махди-Кули мирзы, придал смелости сектариям и сделал их еще более прежнего страшными для мазандеранцев.

«Не надеясь, чтобы туземная мазандеранская милиция могла сладить с сектариями, и опасаясь, чтобы они не усилились и не поро­дили смут в Мазандеране, счел я нужным донести вашему сиятель­ству о всех вышеуказанных событиях, могущих, по моему мнению, сделаться весьма важными в непродолжительном времени».

«К сему имею честь присовокупить, что персидское правитель­ство не иначе может усмирить этих сектариев, как прислав сюда какого-нибудь дельного и храброго человека, с отрядом войска ре­гулярного и несколькими артиллерийскими орудиями. В войске Мах­ди-Кули мирзы находятся несколько пушек, но ими, кажется, никто не умеет пользоваться».

 

Документ № 7

Дело № 177, Тегеран, 1849 г., лист 162, Из депеша

посланника в Тегеране Долгорукого министру иностран­ных

 дел Нессельроде № 27, 28 марта 1849 г.

«Кажется также, что отказались от применения вооруженной силы против бабидов в Мазандеране, и Сулейман хан Афшарский только что выехал туда с приказом расследовать и предоставить персидскому правительству подробный доклад об истинном положе­нии вещей. Наконец, с тех пор, как было принято решение послать в Гилян специального чиновника для наблюдения за поведением Ис­са хана, больше не говорят о неудовольствии, которое поднималось среди важных жителей этой провинции».

 

Документ № 8

Дело № 178, Тегеран, 1849 г., листы 53—54. Из депеши

посланника в Тегеране Долгорукого министру иностран­ных

 дел Нессельроде № 32, 21 апреля 1849 г.

«В политическом рапорте я не могу нарисовать картину менее мрачную. Согласно известиям, полученным из Мазандерана, Сулей­ман хан Афшарский, которому было поручено подчинить бабидов мирными средствами, потерпел неудачу в своих попытках. Атако­ванные сардаром Аббас-Кули ханом Лариджанским и Сулейманом ханом, которые захотели завладеть силою укреплениями, занимаемы­ми ими, эти фанатики, хотя они и уступали значительно в числе на­падающим, отбили их, а сам сардар был ранен пулей в плечо».

 

Документ № 9

Дело № 178, Тегеран, 1849 г., лист 93. Из депеши

посланника в Тегеране Долгорукого министру иностран­ных

 дел Нессельроде № 36, Мариам-Абад, 5 мая 1849 г.

 

«Согласно последним известиям, полученным правительством ша­ха, экспедиция против бабидов в Мазандеране положила конец его тревогам. Когда эти фанатики, по словам премьер-министра, рискнули оставить небольшую крепость, где они укрепились, войска Аб­бас-Кули хана Лариджанского и Сулеймана хана Афшарского всту­пили с ними в бой, в результате которого 1300 человек остались на поле битвы. Другие утверждают, — и их рассказ внушает мне меньше подозрений, — что приглашенные оставить свои укрепления для того, чтобы прийти к полюбовному соглашению бабиды в момент, когда они выходили оттуда, были атакованы и безжалостно перебиты вой­сками Сулеймана хана».

«Вы, Ваше превосходительство, будете, может быть, думать, что достигнутые таким образом успехи являются более достойными со­жаления, чем поражения, потому что негодование, которые они вы­зывают в вопросах, где господствует религиозный фанатизм, воз­буждает дух нового и еще более опасного сопротивления».

 

Документ № 10

Дело № 178, Тегеран, 1849 г., листы 435—438. Из депеши посланника в Тегеране Долгорукого министру иностран­ных дел Нессельроде № 80, 10 октября 1849 г.

«Если о действиях правительства его величества шаха судить по неудовольствию его хулителей, а число их значительно, то можно считать, что Персия накануне взрыва.

«Непопулярность премьер-министра не уменьшается нисколько, и всеобщий ропот растет пропорционально средствам, которые он применяет для того, чтобы восстановить финансы страны и все боль­ше и больше сосредоточить власть в своих руках.

«Она дает новую пищу для раздора между двумя властями: гражданской и духовной, или скорее между амиром и духовенством Тегерана, — раздора, который грозит принять характер открытой войны».

«Лица всех классов являются ежедневно к имаму-джума жало­ваться на премьер-министра; они говорят, что он не придает ника­кого значения своим собственным обещаниям и что в делах господ­ствует полный застой».

«Я уже имел честь информировать императорское министерство о проекте амир-низама аннулировать фирманы Мухаммед шаха, ус­танавливавшие жалованье государственным чиновникам и земельную ренту (видимо, тиулах. — М. И.), которой пользовалось в его царст­вование большинство вельмож страны».

«Избавившись от всех общественных возмущений, которые уже имели место вследствие приведения в исполнение этого проекта, мир­за Таги хан тем не менее достигнул своей цели».

    «Все оклады жалованья были уменьшены наполовину; большое число чиновников, которые находились на службе у покойного Му­хаммед-шаха, были вычеркнуты из списка слуг нового монарха; на­конец, большинство принцев из рода Фатх-Али шаха были вынуж­дены отказаться от своих денежных доходов взамен пенсий, которые им окончательно установят и будут регулярно выплачивать из фон­дов короны».

«За неимением лучшего они должны были удовольствоваться этим; верят в добросовестность новых обещаний и ожидают только поступления малиата, чтобы они осуществились»,

«Амир не отступает перед этим новым затруднением; хорошо известно, что он получает тайком мало-помалу доходы из провин­ций и что он явно притворяется, что не имеет ни гроша. Вместо на­личных денег он раздает бумажные денежные знаки, которых каз­начейство не оплачивает».

«Таковы, Ваше сиятельство, истинные причины этих постоянных и опасных сетований, которые распространяются в обществе и цент­ром которых является имам-джума в своем положении главы уле­мов».

«Наиболее видные вельможи Тегерана по этим самым причинам были подстрекателями беспорядков, происходивших этой зимой».

«Для того, чтобы успокоить их, амир подчинился печальной не­обходимости осыпать их почестями, приобщая их к управлению» страной, предоставлять им возможность свободно предаваться ин­тригам и проявлять свою продажность».

«Опираясь на таких людей и их своекорыстное содействие, он, без сомнения, надеется импонировать и остальным недовольным».

«Во всякой другой стране и при менее неблагоприятных обстоя­тельствах право клеймить политику амира именем политики не­добросовестности было бы неоспоримым; но амир не принадлежит к тем людям, которые умели бы находить иные средства, чем те, ко­торые он употребляет, и упрямство, с которым в условиях крайне подавленного морального состояния страны он продолжает доби­ваться осуществления своего плана реформы, основанной на столь вопиющей несправедливости, может также привести его к гибели, как и к незаслуженному успеху».

«Судя по действиям, можно было бы сказать, что он имеет на­мерение уничтожить порядки, установленные в царствование Му­хаммед шаха, повернуть историю Персии и возродить древние вре­мена, которые он рассматривает как образец мудрости и подлин­ной народности».

«Без сомнения, в силу этих приписываемых ему намерений ши­роко распространился слух о том, что шах хочет заменить свое на­звание «защитник веры» именем Фатх-Али шаха и дать имя Аб­баса мирзы своему сыну».

«Каким бы странным ни казался этот маскарад, он все же явил­ся предметом злых насмешек».

«И в других отношениях политика, проводимая мирзой Таги ханом, не является более удовлетворительной. Он упорствует в сво­ем нежелании объясниться о ходе хорасанских дел, и его намерен­ное умалчивание не предвещает ничего хорошего. Он нисколько не опровергает распространившихся слухов о понесенном недавно шахскими войсками поражении и между тем занимается посылкой но­вых войск на театр военных действий. Это отсутствие откровенности основано главным образом на боязни вмешательства со стороны двух соседних держав. «Мы не хотим, — говорит он, — ни того, чтобы Хорасан стал вторым Египтом, ни того, чтобы им (Англии и Рос­сии. — М. И.) дана была возможность вмешиваться в какой-либо ме­ре во внутренние дела Персии».

 

Документ № 11

Дело № 133, Тегеран, 1850 г., листы 100—105. Из депеши

 посланника в Тегеране Долгорукого министру иностран­ных

дел Нессельроде № 11, 12 февраля 1850 г,

«Умы находятся в чрезвычайно возбужденном состоянии по слу­чаю казни, которая только что имела место на большой площади Тегерана. Я однажды уже высказывал мнение, что способ, которым в прошлом году бабиды были истреблены в Мазандеране войсками шаха под командованием принца Махди-Кули мирзы, не умерит их фанатизма, С того времени правительство узнало, что Тегеран пере­полняется этими опасными сектантами, которые не признают граж­данских установлений и проповедуют раздел имущества тех, кото­рые не присоединяются к их учению. Почувствовав боязнь за обще­ственное спокойствие, министры Персии решили арестовать неко­торых из этих сектантов и, получив на допросе, согласно всеобщей версии, их признание в своей вере, они подвергли их смертной каз­ни. Эти лица, числом 7 человек, арестованные наудачу, так как ба­биды насчитываются уже тысячами в недрах самой столицы, ни за что не хотели отречься от своей веры и встретили смерть с востор­женностью, которую может объяснить только фанатизм, доведенный до крайних пределов. Помощник министра иностранных дел мирза Мухаммед-Али, наоборот, утверждает, что эти люди ни в чем не сознались, но это их молчание было истолковано как достаточное до­казательство виновности».

«Можно только сожалеть об ослеплении шахских властей, ко­торые воображают, что подобные меры могут погасить религиоз­ный фанатизм, и о несправедливости, которая руководит их дей­ствиями, когда примеры жестокости, которыми они стремятся за­пугать народ, совершаются без различия над первыми встречными, попавшими им под руки».

«Эти же самые бабиды, подстрекаемые их вождем, неким сейи­дом Яхьей, который называет себя, учеником знаменитого Баба, дав­шего секте ее название, вместе с йездскими лути вызывают серьез­ные беспорядки в этом городе. Они атаковали в цитадели наиба сар­дара Мухаммед-Хасана хана и оказали сопротивление солдатам, из которых 8 человек были убиты, а 26 выведены из строя. Наиб Ага хан был вынужден покинуть Йезд и подать в отставку».

«С тех пор как лути оставили Исфахан, в этом городе снова водворилось обычное спокойствие. Но тот способ, каким власти Пер­сии действуют для восстановления общественного порядка, не дает никакой уверенности в будущем».

«Сын знаменитого муджехида хаджи сейида Мухаммед-Багира ага сейид Асадулла выехал из Исфахана, уведя с собой главных подстрекателей: у него было намерение привезти, их в Тегеран и по­лучить для них, если это будет возможно, прощение шаха. Эта по­пытка была задумана и проводилась с согласия сепахдара, тогдашнего правителя Исфахана. Но едва они достигли третьей станции, как войска шаха, посланные для их преследования, напали на них и безжалостно перебили всех тех, которые не могли избежать их мести из-за отсутствия хороших верховых животных».

«Те лица, которые, подобно набобам, имели хороших лошадей, укрылись в бест в Куме, другие пустились в Хорасан, так же как и знаменитый лути — мирза Абдул-Хусейн, сопровождаемый груп­пой в 50 человек; части удалось укрыться в мечети шаха в Тегера­не, а многие были отведены агентами правительства в тюрьмы сто­лицы».

 

Документ № 12

Дело № 133, Тегеран, 1850 г., лист 137, Из депеши

 посланника в Тегеране Долгорукого министру иностран­ных

дел Нессельроде № 16, 2 марта 1850 г.

«Здесь циркулируют различные слухи о враждебных намерениях бабидов, и если эти намерения еще не вылились в явное восстание, как в Мазандеране, то тем не менее правда, что вредные доктрины этих опасных сектантов находят отклик в массах и не перестают беспокоить правительство. В Зенджане, который находится на пол­пути между Тегераном и Тавризом, число их доходит до 2000 че­ловек и идеи, распространяемые ими в народе, возбуждают всеоб­щее недовольство».

 

Документ № 13

Дело № 133, Тегеран, 1850 г., лист 383. Из депеши

посланника в Тегеране Долгорукого министру иностран­ных

 дел Нессельроде № 48, 10 июня 1850 г.

«Очень хорошо, что секта бабидов является столь противопо­ложной мусульманскому духовенству, обвиняемому ею в том, что око не выполняет предписаний Корана, потому что безудержный фанатизм этих сектантов приобретает с каждым днем все большее и большее влияние над массами. Недавно они снова явились при­чиной больших беспорядков в Зенджане, где они перебили много народа, причем войска не смогли устоять против них, и это лишний раз доказало, что суровые меры, применяемые по отношению к этим сектантам, не могут задушить их фанатизма».

 

Документ № 14

Дело № 133, Тегеран, 1850 г., листы 434—435. Из депеши

посланника в Тегеране Долгорукого Сенявину № 53,

Мариам-Абад, 3 июля 1850 г.

«Спокойствие столицы заметно укрепилось с тех пор, как ее гражданские власти поставлены под военный надзор и секта баби­дов, которая нарушала общественное спокойствие в Ширазе, при­ведена в состояние бездействия энергичными мерами, принятыми но­вым губернатором этой провинции, принцем Фирузом мирзой. Лорд Пальмерстон потребовал от своего посла в Тегеране подробных све­дений о вероучении этих сектантов, и я, в свою очередь, рассчиты­ваю в скором времени доставить императорскому министерству со­чинение, написанное одним из главных бабидов, ознакомиться с ко­торым мне любезно разрешил мирза Таги хан».

«Фируз мирза, разогнав несколько тысяч этих фанатиков и аре­стовав их вождя, некоего сейида Яхью, вступил также в борьбу с сыном ильхани Шираза, тем могущественным племенным вождем, который своими независимыми действиями внушил справедливое не­доверие властям шаха. Лутф-Али хан получил наказание палочны­ми ударами, и нужно надеяться, что эта суровая мера принесет хо­рошие результаты».

«Что касается подавления беспорядков, причиной которых в Зенджане являются бабиды, то персидское правительство будет вы­нуждено прибегнуть к вооруженной силе, потому что все попытки примирения, предпринятые до настоящего времени по отношению к ним, не привели ни к каким результатам. Утверждают, что главный вождь этих сектантов — знаменитый Баб, имя которого носит секта и который до сих пор содержался в заключении в Урумие, только что казнен в Тавризе по приказу правительства»,

 

Документ № 15

Дело № 133, Тегеран, 1850 г., листы 470471. Из депеши

посланника в Тегеране Долгорукого Сенявину № 59,

Мариам-Абад, 31 июля 1850 г.

«Правительство исчерпало все возможные средства, чтобы побу­дить бабидов добровольно подчиниться. Мулла Мухаммед-Али, ко­торый находится во главе двух или трех сотен этих фанатиков в Зенджане, укрепился в одном из кварталов названного города и на­водит ужас на его обитателей. Амир наконец был вынужден при­нять энергичные меры, и бывший беглербеги (военный губернатор. — М. И. ) Тавриза, Мухаммед хан, только что отправлен против них с войском в 2000 человек и с четырьмя пушками».

 

Документ № 16

Дело № 134, Тегеран, 1850 г., лист 562. Из депеши

посланника в Тегеране Долгорукого Сенявину № 72.

Мариам-Абад, 14 сентября, 1850 г.

«Беспорядки Зенджана все еще не приходят к своему концу, Бабиды, которые сражаются там против шахских войск не на жизнь, а на смерть, еще оказывают сопротивление атакам Мухаммед хана, и можно только удивляться ожесточению, с которым они встречают опасности своего положения. Их вождь мулла Мухаммед-Али обра­тился к турецкому посланнику Сами-Эффенди, а также и к полков­нику Шейлю (английский посланник в Иране. — М. И. ) с просьбой об их посредничестве, но мой английский коллега держится того мнения, что было бы очень трудно заставить персидское правитель­ство согласиться на иностранное вмешательство в пользу вышена­званных сектантов».

 

Документ № 17

Дело № 134, Тегеран, 1350 г., листы 575—579. Из депеши

посланника в Тегеране Долгорукого Сенявину № 75,

Тегеран, 23 сентября 1850 г.

«Единственный вопрос, который в настоящее время всецело за­нимает умы, это - зенджанские дела, потому что, несмотря на по­токи крови, пролитые там в борьбе против бабидов, шахские войска еще не смогли усмирить эту горсть фанатиков».

«Поэтому я думаю, что для Вашего превосходительства будет интересно ознакомиться с подробностями, относящимися к зенджан­ским беспорядкам, которые приведены в письме гулам-баши миссии, сопровождавшего Азиза хана, и являются рассказом очевидца».

 

Приложение к документу № 17

Дело № 134, Тегеран, 1850 г., листы 575—579.

Дополне­ние к № 75, 1850 г. Выдержка из письма

гулам-баши императорской миссии

«В Казвине сын везира мирзы Муссы в сопровождении некото­рого количества кавалерии, нескольких кетхуда и городских властей вышел нам навстречу, и аджудан-баши совершил свой въезд со всеми почестями и знаками внимания, которые подобали его званию. Там чапар (гонец. — М. И. ) амира передал ему приказ покончить во что бы то ни стало с зенджанскими делами, не оставляя этих мест до окончательного подавления беспорядков».

«При приближении к Султание мы были встречены высшими офицерами из войск, расположенных лагерем в Зенджане, которые горячо жаловались на губернатора Тавриза Мухаммеда хана, утвер­ждая, что без него с зенджанским вопросом было бы уже давно покончено. В пятницу тринадцатого числа мы выехали из Султание и прибыли в Зенджан. Губернатор этого города Амир Аслан хан, беглербеги Мухаммед хан и военные начальники вышли навстречу нам; аджудан-баши сделал суровый выговор всем саркарде, говоря им: "И вам не стыдно осаждать в течение пяти месяцев какого-то муллу и не покончить с ним. Я захвачу его завтра"».

«Аджудан-баши написал мулле Мухаммеду письмо, упрекая его за восстание против шаха и предлагая ему пойти в Тегеран, где, как он обещал ему, шах и амир простят его предательство. Он отправил к этому духовному лицу одного ереванца, Неджеф-Кули ха­на, но мулла Мухаммед-Али отверг его предложения. Азиз хан во второй раз послал к нему того же самого человека с угрозой, что если он не подчинится, то его имущество и жены будут отданы сарбазам. Но мулла Мухаммед-Али возразил: „Я сам являюсь пади­шахом, делай все, что ты сможешь"».

«В среду аджудан-баши расположился лагерем около г. Зенджана и снова потребовал у муллы Мухаммед-Али сдаться. Эти попытки также не имели никакого успеха. Наконец в воскресенье 15-го числа Азиз хан воззвал к храбрости войск, отправился в тран­шеи и отдал приказ идти на приступ. Пушки гремели со всех сто­рон, но солдаты шаха еще не достигли окопов, как десять сарбазов были убиты, а другие повернули обратно».

«Азиз хан снова приказал идти на приступ, но убедившись, что дело окончательно приняло скверный оборот, он сел на лошадь и уехал, приказав шахским войскам завладеть Зенджаном в течение двух дней. После отъезда аджудан-баши сарбазы боялись продол­жать наступление. Три четверти города Зенджана находились во власти сарбазов, и одна четверть была в руках муллы Мухаммед-Али; дома в кварталах, занятых сарбазами, были разрушены, а балки распроданы. Только что произведен смотр войскам шаха; со времени их прибытия в Зенджан к до настоящего времени убито 500 сарбазов и 200 выведены из строя; нет ни одной палатки, где бы не было раненых. Кроме солдат и жителей Зенджана убито много других лиц; захватили много бабидов; когда они были приведены к аджудан-баши, солдаты перебили их. Аджудан-баши преподносят на каждой станции в подарок мулов, шали, деньги; он получает большой доход».

 

Документ № 18

Дело № 133, Тегеран, лист 582. Из депеши

 посланника в Тегеране Долгорукого Сенявину № 78, Тегеран,

6 ок­тября 1850 г.

«Я думаю, что сделали бы лучше, если бы занялись немного серьезнее делами Зенджана. Уже скоро пять месяцев, как бабиды сражаются против 6000 лучших войск шаха и как Мухаммед-хан, являющийся уже хозяином трех четвертей города, не может овла­деть кварталом, где они укрепились и защищаются с храбростью и ожесточением, достойными лучшего применения. Утверждают, что бывший беглербеги Тавриза не отличается личной храбростью и что деморализация среди войск, которыми он командует, достигла край­них пределов Здесь нисколько не думают ни о силе религиозных убеждений, ни о предосторожностях, которые требуются в настоя­щем положении Персии при разрешении вопросов, редко разрешаю­щихся на поле битвы».

 

Документ № 19

Дело № 134, Тегеран, 1850 г., листы 57—58. Из депеши

посланника в Тегеране Долгорукого Сенявину № 81, Те­геран,

 26 октября 1850 г.

«Бабиды все еще сражаются с той же самой ожесточенностью, и, согласно известиям, полученным нами из Зенджана, сартиб (пол­ковник. — M. И. ) Феррух хан, бывший везир губернатора Керманша­ха, прикомандированный к особе беглербеги, имевший несчастье по­пасть им в руки, сожжен заживо этими фанатиками, число которых, как утверждают, едва ли в настоящее время насчитывает больше 300 человек. Эти неблагоприятные обстоятельства вынудили минист­ров шаха послать против бабидов два новых полка под начальст­вом сына Азиза-хана, и возможно, что примут решение об отзыве частей, уже находящихся там, в верности которых у них начало по­являться сомнение».

 

Документ № 20

Дело № 134, Тегеран, 1850 г., лист 99. Из депеши

по­сланника в Тегеране Долгорукого Сенявину № 84, Теге­ран,

 9 ноября 1850 г.

«Только что против бабидов Зенджана отправлены еще новые воинские части. На этот раз обвиняют губернатора этого города, брата матери шаха Амир-Аслана-хана, в том, что его неосторожное поведение вызвало сопротивление, которое оказывают сектанты шахской армии».

 

Документ № 21

Дело №134, Тегеран, 1850 г., листы 226—227. Из депеши

 посланника в Тегеране Долгорукого Сенявину № 93, Тегеран,

 26 декабря 1850 г.

«Беспорядки Зенджана окончились. После почти шестимесячной осады шахские войска уничтожили очаг восстания. Бабиды, которые защищались до последней возможности и число которых было, на­конец, доведено до 20 человек, укрывшихся в одном погребе, были разорваны на куски. Кроме денежных расходов эта борьба стоила Персии потери около 1500 человек, убитых и выведенных из строя».

 

Документ № 22

Дело № 129, Тегеран, 1851 г., лист 156. Из депеши

посланника в Тегеране Долгорукого министру иностранных

дел Нессельроде № 12, 20 февраля 1851 г.

«Можно подумать, что, недостаточно напуганные резней в Зенд­жане, бабиды снова готовятся восстать против власти, которая, бу­дучи неспособна к милосердию, не останавливается ни перед какими средствами для их истребления. Многие из их числа были казнены в городе, и, несмотря на то что в момент казни они открыто отрек­лись от своих верований, они были безжалостно преданы смерти на большой площади Аркмайдан».

 

Документ № 23

Дело № 158, Тегеран, 1852 г., листы 501—503. Из депеши посланника в Тегеране Долгорукого Сенявину № 55, Мариам-Абад, 11 августа 1852 г.

«Я уже говорил однажды, что религиозные вопросы не разре­шаются на поле битвы».

«Как и нужно было ожидать, правительство в ответ на покуше­ние, направленное против шаха, начало арестовывать людей, обви­няемых в принадлежности к секте Баба. Ни резня в Мазандеране, ни избиение в Зенджане не могли умерить пыл этих сектантов, ибо только что сделали неприятное открытие, что в Тегеране скрывается большое количество их и что среди членов этой секты имеются люди всех классов, не исключая даже лиц, наиболее приближенных к трону».

«Правительство считает, что оно имеет точный список соучаст­ников покушения 3 августа. Оно узнало, что четверо из них скрыва­ются в течение почти месяца в дер. Зергенде. Руководитель мини­стерства иностранных дел прислал мне письмо с просьбой разрешить произвести обыск в этой деревне. Я тотчас же предписал гулам-ба­ши миссии присоединиться к агентам персидского правительства для наблюдения за их розысками, и им удалось найти одного из людей, занесенных в описок. Этот арест навел на след двух других, кото­рые были схвачены гуламами шаха в местности Эвине, расположен­ной на расстоянии одного фарсаха от Зергенде. Четвертый человек оказывается родственником мирзы, прикомандированного к миссии. Обвиненный в бабизме, он, являясь персидским подданным и не бу­дучи включен в список моих служащих, должен предстать перед властью».

«Два главных обвиняемых, арестованных в Эвине, в ту же ночь были приведены в дер. Зергенде и помещены в доме одного из моих слуг. Гуламы шаха не хотели вести их сразу же в Ниаверан, ссы­лаясь на то, что по пути на них могут напасть, но я настоял, чтобы они были переправлены немедленно, и дал им в охрану десять сарбазов и одного офицера низшего чина из персидского отряда, несу­щего охрану русского лагеря».

«С давних пор в Тегеране держали в заключении под наблюде­нием главы полиции, Махмуда хана, женщину-бабидку. Несмотря на это, она, по-видимому, находила способ ежедневно собирать во­круг себя много членов своей секты. Она была удушена в саду в присутствии аджудан-баши. Четверо других были разрублены на­двое. Зажженные свечи были вставлены им в тела, и пока их водили в таком виде по улицам города, эти несчастные бранили шаха и высказывали радость умереть с такой помпой, потому что эта смерть обеспечивала им мученический венец».

«Кто мог бы оспаривать у правительства шаха, или скорее у са­мого шаха, право совершать правосудие. Но, не делая никакого раз­личия между истинными соучастниками покушения и тысячами лю­дей, исповедующими бабизм, он еще больше возбуждает фанатизм этих сектантов и, таким образом, подвергает себя очень серьезной опасности».

 

Документ № 24

Дело № 158, Тегеран, 1852 г., листы 508—509. Из депеши

посланника в Тегеране Долгорукого Сенявину № 56,

Мариам-Абад, 12 августа 1852 г.

«Персидское правительство отправило третьего дня в Санкт-Петербург курьера, извещающего о счастливом исходе покушения на жизнь шаха».

«Отвратительное зрелище, свидетелями которого мы являемся со времени рокового события, заставило меня явиться к мирзе Ага хану лично и дать ему понять в интересах персидского монарха о необходимости положить этому конец или по крайней мере делать различие между истинными соучастниками преступления и лицами, которые просто исповедуют доктрины Баба. Я нисколько не скрыл перед ним опасность, которой подвергается шах, не ограничивая ни в какой мере публичные казни, и что он не должен убивать только на том основании, что он волен предавать смерти кого ему заблагорассудится».

«Садр азам всецело разделяет мое мнение, но в то же самое время он признался мне, что с большим трудом борется против раз­дражения шаха и подстрекательств тех лиц, которые внушают шаху желание мстить, а именно матери шаха и хаджи Али хана, его ферраш-баши. Число указанных лиц дошло уже до 9 человек, и наме­реваются еще распределить среди наиболее важных лиц двора, ар­мия и духовенства различных бабидов, которых они должны будут убить своими руками.

Обо всем этом говорят здесь с веселым видом, желая заставить думать, что вся эта бойня является совершенно обычной и естествен­ной вещью».

 

Документ № 25

Дело № 158, Тегеран, 1852 г., лист 608. Из депеши

по­сланника в Тегеране Долгорукого Сенявину № 66, Те­геран,

17 сентября 1852 г.

«Бабиды, насколько я могу понять из слов имама-джума, от­вергают доктрины исмаилизма и оспаривают у монарха страны право господства, которым он пользуется. Они стремятся основать новую религию, они проповедуют раздел имущества, и в отношении политических устремлений их можно сравнить с коммунистами Ев­ропы».

 

Второе приложение из книги М.С.Иванова Антифеодальные восстания в Иране в середине XIX в. доступно по этой ссылке: Документы из центрального исторического Архива груз. ССР. Тбилиси. Донесения русского генерального консула в Тебризе Аничкова наместнику на Кавказе князю М. С. Воронцову

ДОКУМЕНТЫ ИЗ ЦЕНТРАЛЬНОГО ИСТОРИЧЕСКОГО

АРХИВА ГРУЗ. ССР. ТБИЛИСИ. ДОНЕСЕНИЯ

РУССКОГО ГЕНЕРАЛЬНОГО КОНСУЛА В ТЕБРИЗЕ

АНИЧКОВА НАМЕСТНИКУ НА КАВКАЗЕ КНЯЗЮ

М. С. ВОРОНЦОВУ

 

Документ 1

Фонд 11, дело 2004, листы 3—7. Донесение Аничкова от 28 февраля 1849 г. (о беспорядках в Тебризе после смер­ти Мохаммед шаха).

«В Тавризе стали происходить ежедневные волнения, порождае­мые распрями к взаимною ненавистью лиц главного мусульманского духовенства. Каждое из них имеет свою партию в народе и упот­ребляет своих приверженцев, чтобы унизить или оскорбить против­ную партию. Ненависть эта давнишняя и основана на соперничест­ве; но при Существовании в Тавризе более сильной гражданской власти, поддерживаемой сколько-нибудь воинскою силою, привер­женцы главных мулл не осмеливались производить явных беспоряд­ков. Теперь, когда управление Азербейджаном значительно слабо и средств к усмирению, видимым образом, нет, — они начали позволять себе всевозможные неистовства. Главные враждующие лица суть: с одной стороны, муштегид мирза Ахмед и сын его имам-джуме; а с другой — Ахунд мулла Могаммед и присоединившийся к нему Шейх эль-Ислам Тавризский. Муллы, принадлежащие к партии первых двух лиц, предают публичному проклятию в мечетях Ахунда муллу Мо­гаммеда и возбуждают к насилиям против жителей, преданных сему последнему. Многие из этих преданных были также схвачены и на­казаны самим имамом джумою под предлогом, что они последова­тели известного фанатика „Баб". Наконец, та же партия распоряди­лась о недопущении в публичные бани жителей Тавриза, следующих учению Ахунда муллы Могаммеда, говоря, что они еретики. Это об­стоятельство подало повод на днях к сильному беспорядку. Ахунд, узнав об одном из помянутых недопущений в бани, велел схватить содержателя бань и наказал в своем присутствии, а «мам джуме, в свою очередь, осведомясь об отводе этого человека в дом к Ахун­ду, выслал своих приверженцев, чтобы силой его отнять. Они уже ворвались было частью и в дом к сему духовному, ибо собрались в числе около 400 человек; но партия Ахунда успела также прибе­жать для его защиты еще в большом числе, чем противники, и рас­сеяла их. Теперь вражда принимает все больше и больше серьез­ный вид. К каждому из представителей враждебной партии являют­ся публично вооруженные люди и спрашивают позволения „умерт­вить" его противника. Позволение это не дается, но положение дел таково, что грозит всеобщим возмущением в городе. Само духовен­ство не отрицает уже несчастных последствий, кон готовит вражда их, но только старается сложить вину на противников. Некоторые из враждующих глав духовенства желали заставить меня принять официальное участие в их распрях и приглашали на совещания, но я не мог дозволить себе вмешаться в их личные вражды и принять чью-либо сторону, а токмо советовал каждому из них успокоить умы их приверженцев и стараться не допустить их до беспорядков и убийств, кои очень часто кончаются по необразованности и по­рочным склонностям массы народа гораздо несчастнее, чем можно было предполагать. По многочисленности здесь императорских под­данных, я почел также обязанностью обратиться к Мелик Касиму мирзе (правитель Азербайджана. — М. И. ) и военному министру, прося отвечать мне, — „для сообщения этого ответа моему правитель­ству", — ручаются ли они при совершенном с их стороны неприня­тии никаких мер против готовящегося общего возмущения за безо­пасность российских подданных и целость имущества их? Тот и другой отвечали было мне, указывая на известное всем беззащитное состояние Тавриза, где исчезла всякая тень репрессивной силы. Пос­ле, однако же, они распорядились о командировании сюда несколь­ких сот солдат из Хоя. Кроме того, Мелик Касим мирза отправил нарочного в Тегеран, прося содействия своего правительства к ук­рощению тавризского духовенства».

 

Документ № 2

Фонд 11, дело 2004, листы 1416об. Донесение Аничкова

от 13 июня 1849 г.

«В Тавриз прибыл из Тегерана курьер от принца Хамзы мирзы и привез к разным духовным и светским начальствам здешним ра­гамы, в коих он извещает о своем назначении правителем Азербейд­жана. Эти рагамы объявлены повсеместно и завтра будут читаться в мечетях, вследствие чего настоящий правитель Азербейджанский Мелик Касим мирза выехал из Тавриза в загородный дом свой и отказался от всякого вмешательства в дела, что между прочим, объ­явил мне письменно.

Не говоря о беспорядках, которыми грозит подобное безнача­лие, особенно по причине смерти главного муштегида, имевшего здесь большое влияние на народ, оно поставляет и генеральное консульст­во в чрезвычайно затруднительное положение. Хамзу мирзу невоз­можно ждать сюда прежде трех недель или месяца, а до тех пор многочисленные пограничные претензии наши, с каждою почтою вновь прибавляющиеся, и также вседневные претензии нескольких сот Российских подданных, пребывающих в самом Тавризе, должны оставаться без движения. Принимая в соображение, что со стороны шаха или высшего Тегеранского начальства не последовало еще сю­да никаких официальных распоряжений о смене Мелика Касим мир­зы и что она не объявлена императорской миссии, а следственно, и мне продолжает быть неизвестною, я почел долгом объяснить прин­цу, что не могу принять отказа его удовлетворять наши претензии до тех пор, пока власть Его высочества не передастся другому лицу Тем не менее очевидно, что мое настояние не может принести дей­ствительной пользы нашим делам или отвратить беспорядка в про­винции. С объявлением о его смене принц потерял власть, и его не слушаются, особенно вне города. Не излишне заметить, что эта власть в уездах и без того была постоянно парализована Тегеран­скими властями, а в последнее время самими слухами о смене Мелик Касима мирзы. Мугасимы, посылаемые им на границу по нашим делам, давно уже стали возвращаться без успеха — местные власти их прогоняют назад и даже подвергают наказаниям».

 

Документ № 3

Фонд 11, дело 2223 "О беспорядках, производимых в Зенджане, образовавшеюся там сектою бабинцев [ком­мунистов]», листы 1, /об. Донесение Аничкова князю М. С. Воронцову от 16 января 1850 г.

«На прошедшей неделе здесь схвачено несколько последователей известного Вашему сиятельству „Баба", публично на базаре привле­кавших к нему народ. В Зенгане, говорят, учение этого духовного распространяется с невероятным успехом, так что около половины города тайно присоединилось к нему. Замечательно, что в правилах, преподаваемых Бабом, вкралось много общего с европейским ком­мунизмом. Распространители его учения в Персии проповедуют о правах каждого на участие в богатстве, приобретенном другими, и отвергают брак, или, по крайности, предоставляют женщинам вы­бирать себе произвольное количество мужей, так же как сим послед­ним брать столько жен, сколько они пожелают.

Сам „Баб" содержится по-прежнему в крепости „Чегрек" близ турецкой границы».

 

Документ № 4

Фонд 11, д. 2223, листы 2, 2об. Донесение Аничкова от

15 мая 1850 г.

«Из Зенджана получено известие о произведенных там привер­женцами известного фанатика Баба беспорядках, кои повели к зна­чительному кровопролитию. С некоторого времени партия Баба в сем городе так усилилась и сделалась столь опасною, что прави­тельство Персидское намеревается отправить туда часть войска для усмирения бунтовщиков».

 

Документ № 5

Фонд 11, дело 2223, листы 3—4. Донесение Аничкова от

5 июня 1850 г.

«Беспорядки в Зенджане продолжаются еще. Приверженцы „Баба" в числе, как полагают, 4000 человек окопались рвами и ук­репились. Правительство успело набрать до тысячи сарбазов и не­сколько артиллеристов с тремя орудиями, но нападения, кои они сделали обще с жителями города, не принадлежащими сказанной секте, не окончились в пользу правительства, и теперь ожидают при­бытия из Тегерана обещанного войска. Между тем в округе города собрались огромные шайки кочевых племен, которые грабят одина­ково как бабинцев, так и их неприятелей, как только они показы­ваются вне города. Прибывший с последнею почтою нашею из Те­герана курьер, задержанный на целые сутки в Зенджане, привез из­вестие, что число убитых и раненых в самом городе и от разбоя в окружностях полагают там от 30 до 40 человек в каждый день».

 

Документ № 6

Фонд 11, дело 2223, листы 56. Донесение Аничкова от

12 июня 1850 г.

«В некоторых пограничных местностях Азербайджана произо­шли беспорядки. В Соучбулаге застрелен тамошний правитель Будах хан некоим Гассан ханом, после чего умерщвлен и сей последний родственниками правителя, а также убито с обеих сторон много сообщников того и другого лиц. В Карадаге правитель сего уезда Аббас-Кули хан хотел схватить с помощью кочевых шахсевен одно­го из возмутившихся против него сановников, Ферзи хана, но сей последний, собрав значительную конницу, напал на сказанное ко­чевье ночью, разграбил его и убил самого начальника племени.

Беспорядки Зенджана не прекращены еще и могут даже отра­зиться на самом Тавризе, ибо правительство приказало теперь при­вести сюда из крепости Чагрек самого „Баба" и казнить его публич­но. Я не оставил при этом случае напомнить военному министру, каким необыкновенным упорством и самоотвержением отличаются все без исключения сообщники „Баба", и посоветовать ему принять самые обдуманные меры для сохранения спокойствия в городе и обезопасения Императорских подданных. Недавно еще в Тавризе казнили трех бабинцев, но ни один из них при виде угрожающей смерти не захотел отказаться от своего верования. В Тегеране прои­зошло то же самое».

 

Документ № 7

Фонд 11, дело 2223, листы 7, 7об. Донесение Аничкова от

3 июля 1850 г.

«Баб казнен смертию в Тавризе. Той же участи подвергся один из главных приверженцев его, Могаммед Али. Беспорядков при этом не произошло, благодаря обдуманным действиям здешнего началь­ства. Оба осужденные встретили смерть мужественно, не прося по­щады и не обличая ни малейшим словом своих страданий. Особливо Могаммед Али высказал необыкновенную твердость характера. Сколько ни старались спасти его, предлагая отказаться от Баба, он просил только дозволения умереть у ног своего учителя и не захо­тел спасти своей жизни. Оба расстреляны солдатами, которые по не­привычке к этого рода казни обратили ее в совершенную пытку. Тела казненных выброшены были потом за городские ворота и съе­дены собаками. О впечатлении, произведенном казнью Баба в Зенд­жане, еще неизвестно».

 

Документ № 8

Фонд 11, дело 2223, листы 89. Донесение Аничкова от

10 июля 1850 г.

«По последним известиям из Зенджана, беспорядкам, происхо­дящим в сем городе, не предвидится скорого окончания. На днях осаждающие „бабинцев" подвели мину и взорвали несколько их до­мов, но следствием этого была вылазка осажденных, кончившаяся несчастливо для шахских солдат; из них убито до 60 человек, а прочие принуждены к отступлению. Предводитель их молла Могам­мед Али, по-видимому, отчаивается, однако же, в совершенно успеш­ном окончании произведенного им бунта, потому что начал уверять правительство, будто бы он не разделяет учения Баба, а вынужден к обороне одними обстоятельствами, ибо, считая его бабинцем, жи­тели и солдаты начали против него неприязненные действия, через что и он принужден защищаться, В таком смысле молла Могаммед Али писал и к брату английского консула, прося принять его сто­рону К грабежам, происходящим в окрестностях Зенджана и о ко­их я уже неоднократно упоминал, присоединились теперь, по пока­занию гулямов миссии нашей, проезжавших по этой дороге, разбои самих солдат, посланных туда против бабинцев. О казни Баба нигде еще по Тегеранской дороге неизвестно».

 

Документ № 9

Фонд 11, дело 2223, листы 10, 10об. Донесение Аничкова

от 17 июля 1850 г.

«В Зенджане было вновь сделано нападение на бабинцев 14 ию­ня (видимо, июля. — М. И. ). Оно отражено еще с большею потерею для осаждающих. Из них ранено 200 человек и 40 убито на месте. Бабинцы овладели четырьмя городскими воротами, сделали земля­ные насыпи и запаслись на долгое время провиантом. Предводитель их, мулла Могаммед Али, захватил 12 из значительных обывателей города в плен и держит под стражей. Теперь под Зенджаном собра­но 3 полка (из коих один из Тавриза), но бабинцы сопротивляются с отчаянным мужеством и постоянным успехом, на случай же овла­дения их укреплением собрали в одно место свое имущество и за­клали горючими материалами, чтобы истребить все огнем и не дать солдатам добычи»,                   

 

Документ № 10

Фонд 11, дело 2223, листы 11, 11об. Донесение Аничкова

 от 28 августа 1850 г.

«В Зенджане, по последним известиям, нападения на бабинцев имели несколько больший против прежнего успех. Начальник войска, бывший Тавризский беглербег Могаммед хан, овладел несколькими башнями крепости, прилегавшими с тылу к укреплениям бунтовщи­ков, и успел втащить на эти башни несколько орудий, из которых производит постоянный огонь по домам бабинцев и дому их пред­водителя. Осажденные, однако же, сами успели сделать две пушки из железных полос и действуют ими очень искусно, пользуясь, меж­ду прочим, для этого неприятельскими ядрами, которые попадают к ним в дома и завалы».

 

Документ № 11

Фонд 11, дело 2223, листы 1213. Донесение Аничкова

от 11 сентября 1850 г.

«Из Зенджана получены следующие известия. Командующий там войсками сартиб Могаммед хан начал действовать с трех сторон орудиями на укрепления мятежников, вследствие чего они оставили прежние жилища и укрепились в одном старом караван-сарае, а 60 человек из них покорились и вышли к Могаммед хану с Кораном в руках. Впрочем, и при этом случае они вели себя так надменно и наговорили ему столько дерзкого против правительства, приписы­вая ему все несчастья междоусобной войны, что Могаммед хан принужден был велеть содержать их под строгим арестом. Потом адъ­ютант шаха Азиз хан, отправленный в Эривань для приветствия Его Высочества Государя Наследника, при проезде своем через Зенджан выпустил тех людей и, одарив их, послал в город уговаривать про­чих бабинцев. Но с тех пор отпущенные не возвращались уже, а равно и прочие мятежники продолжают сопротивляться».

 

Документ № 12

Фонд 11, д. 2223, листы 14—15. Донесение Аничкова

от 20 ноября 1850 г.

«Третьего дня здесь получено известие о взятии, наконец, вой­ском шаха укрепления бабинцев в Зенджане. После двухдневной пальбы из орудий Могаммед хану удалось разрушить одну из стен, за которыми скрывались мятежники, и как это произошло пред наступлением ночи, в течение коей осажденные не успели исправить укрепления, то с рассветом произведен был приступ, который бабин­цы и не могли уже отразить. Предводитель их мулла Могаммед Али также схвачен; большая часть мятежников, однако же, как говорят, разбежалась, оставя значительную добычу солдатам.

Известие это не произвело здесь радостного впечатления. Все так недовольны правительством, что желали бы ему еще больше хлопот, чем с Зенджаном. Даже самые европейцы, замечая, что каж­дый маленький успех делает Эмира (мирзу Таги-хана. — М. И.) бо­лее и более самонадеянным и гордым и что эти чувства направля­ются частью против них же, перестают желать добра Персии».

 

Документ № 13

Фонд 11, дело 2223, листы 16, 16об. Донесение Аничкова

 от 11 декабря 1850 г.

«Известия о покорении бабинцев в Зенджане получили неожи­данное опровержение. Прибывшие оттуда в последнее время курь­еры привезли донесения, из коих оказывается, что хотя укрепление мятежников действительно взято, но дом предводителя их еще дер­жится, В нем собралось до 70 человек и столько же женщин, ко­торые отразили нападение всего войска. Теперь в подкрепление пос­леднего, состоящего все-таки из нескольких тысяч, командировали еще один полк из Мараги».

 

Перевод страниц 150, 151, 152 и 153 из книги мирзы

Джани Кашани с изложением наиболее важной части

проповедей бабидов в Бедаште1

Итак, у каждого предписания о внешнем хадже2 имеется ис­тинный смысл, но пока люди слабы [в отношении познания истины] и скрываются под покровом своих [внешних] имен и качеств, они лишены [возможности] познания сокровенного смысла явлений. А лишь только они приблизились [к познанию] единства всех вещей и ослабела внешняя их оболочка, а внутренняя сущность усилилась, то настанет день разрыва покрова вследствие превосходства тайны [которая до сих пор скрывалась под покровом], и все ограничитель­ные предписания были устранены из них [стали необязательными]. Например, пока человек не познал еще точки воли [пророка], то из-за слабости [своей] он говорит: «Отдай одну десятую своего иму­щества как закат для того, чтобы быть ближе к богу, а две десятых имущества отдай как хомс». И сколько еще тысяч разных условий излагают о том, что количество баранов, подпадающее под обложе­ние закатом, такое-то, а верблюдов столько-то. А между тем все имущество принадлежит точке [пророку], потому что [смысл выраже­ния]: «Скажи, о боже, владыка всех владений» осуществится. Если человек познает, что пророк его эпохи и есть владыка всего, чем владеют, и откажется от собственности, которая является конфис­кацией чужих прав, то все предписания о хомсе и закате станут для него недействительными и начнется царство родичей Мухаммеда, да помолится над ним Аллах и да приветствует его [т. е. царство Мах­ди]. Настанет день Страшного суда, и [человек] поймет смысл [вы­ражения]: «И молись Господу твоему до тех пор, пока ниспошлет он тебе истину». Вот таким образом и понимай все пророческие пред­писания божественных законов, так как они являются [только] за­конами следования по пути для достижения конечного пути [к ко­торому стремятся]. Когда путешественник дошел до конечного пунк­та, то предписания о путешествии стали для него уже недействи­тельными. Например, когда земледелец сеет семя дыни, то целью его является получение самой дыни. Но пока дыня еще не вызрела и сущность ее скрывается в цвете, листьях, ветвях, стебле и корнях, земледелец для того, чтобы взрастить ее, соблюдает правила полив­ки, удобрения, срывания пустоцвета и другие. Он имеет в виду пред­писания о выращивании дыни, обязательные [к исполнению] и за­прещаемые, одобряемые и неодобряемые. Но лишь только дыня вы­зрела и он ее снял [с поля], как все правила о сохранении дынного куста [земледелец] бросает.

Вот согласно этим доказательствам и отменяется шариат пос­ланника Аллаха, да помолится над ним Аллах и да приветствует его, потому что он состоит [только] из правил следования по пути. Это не будет отменой религии, так как суть ее [религии] — есть еди­ный {бог}, это будет вероучением о единстве, которое является ре­лигией Кайма из рода Мухаммеда [т. е. Махди]. А что касается того, что говорят: «Разрешение Мухаммеда является разрешением до дня воскресения, а запрещение его запрещением до дня воскресения», то это так и есть, но здесь имеется в виду не день великого воскре­сения [т. е. окончательный день Страшного суда], а только день вос­кресения Махди, как об этом и упоминается в хадисе [предании], что истинно имеются два дня воскресения; малый и великий.

В преданиях много говорится относительно религии Махди, что она отменит все [другие] религии, потому что совершенство доктрины о божественном единстве заключается в отрицании и предикатов его, и будут все люди единой религиозной общиной, и [Махди] объединит все вероучения в одну религию. Предписания Махди являются со­кровенными предписаниями, а когда появляется сокровенное пред­писание, то внешнее непременно должно потерять силу. Так, напри­мер, на основании преданий делается вывод, что в царстве Кайма из рода Мухаммеда [Махди] люди будут ходить по базарам и, чи­тая молитвы, брать из лавок все, что они захотят. А сейчас! Если кто-нибудь так сделает, то, согласно шариату Мухаммеда, ему нуж­но отрубить руку!

Итак, законы религии являются законами о единстве: все иму­щества являются его имуществом, вое мужчины являются его рабами и все женщины — его рабынями. Дарит их он тому, кому хочет, и отнимает от того, от кого захочет, в соответствии со смыслом свя­щенного стиха: «Скажи, о боже, владыка царства, ты даешь царство тону, кому хочешь, и отнимаешь от того, от кого захочешь». И в преданиях говорится, что Махди будет менять жен и мужей, подоб­но тому как господин распоряжается своими рабами и рабыней, это дозволено шариатом. Без сомнения, пророк имеет над людьми такую же власть, какую имеет господин над своим рабом и ра­быней.

Сущность религии Махди есть единство, познание и любовь. Лю­бая сторона становится киблой, и в этом заключается смысл [вы­ражения]: «Куда бы они ни повернулись, там и есть лицо бога», a также [выражения]: «Он есть тот, который проявляется во всех про­явлениях», хотя [это] проявление его будет самым ясным. Например, [имеется молитва]: «О боже, истинно я молю тебя о блеске твоем самым блестящим, твоим [проявлением], а каждый блеск твой бле­стящ. О боже, истинно я молю тебя всем блеском твоим»... [и так] до конца молитвы, которая состоит из девятнадцати глав, что со­ответствует числу единства.

Если люди не будут [еще] способны выдержать принципы един­ства при начале проявления, то для них написаны ограничительные законы, [которые] будут отменены, когда люди укрепятся. Но когда начнется пришествие [Махди], покров [скрывающий истину] поне­многу начнет спадать для того, чтобы утвердилась истина и люди могли лицезреть пророчество, которое заключается в рае единства. [Но] теперь не место об этом говорить. Я изложил эти замечания для того, чтобы вы не слушали разговоров пустых людей о том, что какие-то люди пришли в Бедашт и вели себя бессмысленно.

Знай, что они были великими людьми, избранниками мира и совершили великое дело. И люди проклинают и порицают их только потому, что истина скрыта от них покровом. В преданиях говорится, что, когда появится знамя истины, люди Востока и Запада будут проклинать его. Это будет знамя единства, и проклинать его будут люди, скрытые покровом и неспособные к восприятию [истины].

Короче говоря, хаджи {мулла Мухаммед-Али Барфуруши] зая­вил, что он есть святой и что в нем на землю пришел пророк божий. Истинность свою он подтвердил обоснованными доказательствами. Первое доказательство состоит в том, что он был автором [божест­венных] изречений, молитв и высоких проповедей. Второе — в том, что от имамов правой веры осталось много преданий об истинности его. В одном предании говорится относительно черного знамени [ко­торое появится] со стороны Востока и о котором говорят, что под ним наместник Аллаха — Махди. Предания мы приведем в конце книги. Пусть посмотрят. [А сейчас] нужно отметить одно предание о четырех знаменах: о знамени Йеменском, о знамени Хусейна, о Хорасанском и Таликанском знамени. Все четыре знамени являются истинными, а знамя Суфьянское является ложным знаменем и про­тивостоит этим четырем. Знамя Йеменское означает Баба, Знамя Хусейна, которое важнее всех других и является знаменем Мухам­меда, сына Хасана [т. е. Махди], да будет над ним мир, есть знамя пресвятого [хаджи Мухаммед-Али Барфуруши]. Знамя Хорасанское, являющееся знаменем сейида мучеников3, да будет над ними мир, которое появилось из Хорасана, означает дверь к Бабу [муллу Хусей­на Бошруи]. Знамя Таликанское, о котором говорят, что оно поднимается из Таликана, соответствует пречистой [Куррат уль-Айн], отец которой происходит из недр Таликана. А знамя Суфьянское4 соот­ветствует Насир-уд-Дину шаху, который в преданиях иногда назы­вается ибн-Аббасом, а иногда ибн-Фуланом [незаконнорожденным]. Одним словом, Махди, который является возвращением посланника Аллаха [Мухаммеда], — это и есть пресвятой [хаджи Мухаммед-Али Барфуруши]. Баб же является возвращением амира верующих [Али], а так как круг святости замкнулся, то он и опередил другие про­явления. Вот поэтому-то его благородное имя и есть Али-Мухаммед, а [имя] пресвятого — Мухаммед-Али.

Третьим доказательством [божественности хаджи Мухаммед-Али Барфуруши] была его притягательная сила и власть в мире. А ка­кая власть выше власти над сердцами идущих по пути Аллаха,

Четвертым доказательством является то, что вокруг него собра­лись триста тринадцать проповедников и жертвовали своей жизнью. А что касается того, что триста проповедников от него сбегут, то он об этом говорил: те, которые были способны к познанию Махди, за­тем уверовали 5. Смысл того, что некоторые праведники вознесутся на облака, а некоторые пойдут по земле и в Мекке удостоятся свида­ния с пророком, заключается в том, что вследствие обладания ис­тинными науками и познаниями часть из них по призыву того ве­ликого [хаджи Мухаммед-Али] удостоилась милости встречи с ним и это были те, которые поднялись [от земных интересов] на облака [истин его проповеди]. А те, которые следовали природным склонно­стям, но были несведущими в познании истины, не поддались стрем­лению своей души и разорвали узы усердия и следования, — эти шли по земле замерзания6.

 

Выше помещено второе приложение из книги. Первое приложение из книги М.С.Иванова Антифеодальные восстания в Иране в середине XIX в. доступно по этой ссылке: Донесения о бабидском движении русского посланника в Тегеране Долгорукого в Министерство иностранных дел

Также смотрите: Жуковский В. АРоссийский Императорский Консул Ф. А. Бакулин в истории изучения бабизма. // Записки Восточного Отделения Императорского Русского Археологического Общества. — Т.24 — 1916. — Пг.: Типография Императорской Академии Наук, 1917. — 289 с. — С. 33–90.

История Ирана [Под. ред. М.С. Иванова] 1977 г.

Книга представляет собой первое в русской и советской историографии изложение истории Ирана с древнейших времен до наших дней. В ней использована русская, советская, иранская и западно-европейская литература с учетом достижений советской и зарубежной историографии, а также широкий круг источников по истории Ирана.

 

Оглавление

Предисловие
Древний Иран
Древнейший Иран. Разложение первобытнообщинного строя. Эламское государство.
Иран в конце II – середине I тыс. до н. э. Манейское царство. Мидийская держава.
Ахеменидское государство
Держава Александра Македонского. Государство Селевкидов.
Парфянское государство
Иран при Сасанидах. Образование раннефеодального общества.
Иран в Средние века
Иран в составе Арабского халифата (середина VII – начало X в.)
Развитое феодальное общество в Иране (X – начало XIII в.)
Иран под властью монгольских ханов (1220–1353)
Иран в послемонгольский период и народные движения в середине XIV–XV в.
Сефевидское государство (XVI в.)
Укрепление государства Сефевидов
Иран в Новое время
Иран в конце XVII – первой половине XVIII в.
Иран во второй половине XVIII в. (Зенды, установление власти Каджарской династии)
Борьба между Англией и Францией за Иран. Русско-иранские войны в начале XIX в.
Иран во второй четверти XIX в. Проникновение иностранного капитала в Иран.
Бабидские восстания. Реформы Амире Кебира.
Превращение Ирана в полуколонию
Иранская революция 1905–1911 гг.
Иран в годы Первой мировой войны
Новейшая история Ирана
Бабидские восстания в Иране в 19 векеНационально-освободительное движение в Иране после Октябрьской социалистической революции в России. Государственный переворот 1921 г.
Свержение династии Каджаров. Установление власти династии Пехлеви.
Помещичье-буржуазный режим Реза-шаха
Иран во время Второй мировой войны
Подъем демократического движения в Иране после Второй мировой войны
Подавление демократического движения. Активизация экспансии США.
Всенародная борьба за национализацию нефтяной промышленности
Государственный переворот 1953 г. и передача эксплуатации иранской нефти МНК
Присоединение Ирана к Багдадскому пакту и обострение социально-экономического и политического кризиса в Иране в конце 50-х – начале 60-х гг.
Земельная реформа
Развитие экономики, рост промышленности, изменения в области просвещения и общественной жизни Ирана. Партии и классовая борьба.
Внешняя политика Ирана и советско-иранские отношения на современном этапе
Заключение.
Хронология.

17 глава «Бабидские восстания. Реформы Амире Кебира» на страницах 243-255. Ее текст практически полностью повторяет текст 11-й главы в издании Иванов М.С. Очерк истории Ирана. / Акад. наук СССР. Ин-т востоковедения. — Москва: Госполитиздат, 1952. — 468 с.. По ссылке размещен полный текст главы для ознакомления.

 

Дополнительная литература по теме восстания бабидов (баби):

О Бабе, Его жизни и миссии смотрите на отдельной странице нашего сайта.

Бахаи предлагают бесплатный курс о Бабе и Бахаулле, который называется "Двойное Богоявление" и преподается по программе Института Рухи. На курс можно записаться, заполнив анкету участника Института Рухи. (В поле "другое" укажите название интересующего вас курса.).

Подкатегории